Университет 60-х глазами журналиста Елены Смирновой

В большие окна проникает свет. На просторной кухне пахнет лавандой. В белых небольших чашках остывает чай. Хозяйка дома, хрупкая женщина со светлыми волосами и полными доброты глазами, приглашает за стол. Это героиня интервью – Елена Петровна Смирнова. В 1960-х она была студенткой РГУ, который сейчас известен как ЮФУ. Жизнь героини тесно переплетена с университетом – здесь она делала шаги в журналистику, встретила настоящую любовь. Ее муж, тоже студент РГУ, а много позже профессор Владислав Вячеславович Смирнов преподавал радиожурналистику. И она всегда была рядом.

Разговор начинается.

Первые шаги

– Елена Петровна, когда вы поняли, что хотите стать журналистом? 

– Еще в школе. Я была редактором стенгазеты. Это было первое соприкосновение с журналистикой. Чуть позже я оказалась на радио. В школу пришла журналист Антонина Ленкова, чтобы сделать репортаж о том, как на каникулах старшеклассники помогают селу. Директор школы послала за мной. С того момента я заболела радиожурналистикой.

– Как поступали в РГУ в 60-х годах?

– С конца 50-х годов и все 60-е большая часть абитуриентов, около 80%, должны были иметь не менее двух лет трудового стажа. Мои однокурсники были в возрасте от 17 до 29 лет. И им было важно успевать и работать, и учиться. Впоследствии, с 3 курса, успевать все совмещать нужно было и мне.

– Существовал ли тогда творческий экзамен?

– Нет, творческого экзамена в годы моей учебы не существовало. Мы сдавали русский и немецкий языки, литературу, историю, писали сочинение. Получали оценки по пятибалльной шкале. И на их основе по своеобразному рейтингу поступали в университет. Творческий экзамен ввели, когда в РГУ официально открылось отделение журналистики. 

– То есть во время вашего обучения специальность «Журналистика» только появилась?

– Да. Когда я поступала в РГУ, отделения журналистики еще не существовало. Оно появилось чуть позже. Я же поступала на историко-филологический факультет. Ректором в то время был Юрий Жданов. Он понимал, что сразу создать отделение журналистики невозможно. И поэтому было предложено: те, кто хочет, может посещать дополнительные лекции по журналистским дисциплинам несколько раз в неделю. Преподавали нам лучшие журналисты из газет «Молот», «Вечерний Ростов», «Комсомолец». Окончательно кафедра журналистики сформировалась в 1962 году.

– Современным студентам для того, чтобы понять, поступили они в желаемый вуз или нет, достаточно зайти на сайт. Как студент 60 лет назад узнавал о своем поступлении?

– Абитуриент приходил в университет, подходил к огромной доске, на которой был вывешен список поступивших. Находил или не находил себя. Все было просто.

РГУ, 1960-е годы. Здание на Большой Садовой, 105.

Семинары, пары, лекции

– Помните ли вы, какие были впечатления от университета после первого учебного дня? 

– Нет, не помню, – на минуту героиня задумывается. – Однако историю, связанную с одним из первых учебных дней, расскажу. С первого сентября мы, как и все, поехали в колхоз работать. Занятия начинались в октябре. Но в канун первого же воскресенья, которое все планировали провести в библиотеке, нам сказали, что снова едем на день в колхоз помогать. Делать нечего, собрались мы и поехали на сбор кукурузы. Через время, когда собрали гору сапеток, больших плетеных корзин, присели отдохнуть. В это время к нам подходят двое мужчин – наш секретарь приемной комиссии и еще один невысокого роста товарищ. Вот он и спрашивает, как нам работается, какое настроение. Одна из студенток с рабочим стажем, взрослая женщина, подскакивает и с наездом говорит: 

«Как вам не стыдно! Вы работу организовать не можете! Заставляете студентов работать! Я окончила семь классов, техникум и три года работала до поступления. Мне бы 15 часов в сутки сидеть в библиотеке, читать и наверстывать упущенное! А я должна пахать еще и в выходные в вашем колхозе, потому что вы не можете ничего нормально организовать?!»

Она берет этого мужчину за руку и ведет за собой к кукурузе. Через некоторое время они в четыре руки приносят сапетку, доверху наполненную.  Мужчины уходят. Спустя пару минут нам говорят, что это был ректор университета – Юрий Жданов. 

«Меня выгонят!», – вскрикнула в ужасе однокурсница.

Но, выйдя на занятия в понедельник, едва ли не первое, о чем мы узнали, был приказ: «Запретить студентов первого и второго курсов посылать на сельхозработы», – Елена Петровна улыбается. Глаза ее блестят на свету. В них отражается ностальгия по студенческим годам.

– Сейчас, чтобы подготовиться к семинарскому занятию, студенту достаточно войти в Интернет и вбить поисковый запрос. Как готовились к семинарам в ваше время? 

– Студент 60-х годов жил в библиотеке и выходил из нее только для того, чтобы купить себе что-нибудь поесть и вернуться домой на ночной сон. Преподаватели часто ссылались на литературу, которую можно было без проблем найти на библиотечных полках. Кроме книг, существовали дружеские пересказы прочитанного. Кто общался между собой лучше, собирались в отдельные небольшие группки. И собравшись, обсуждали, пересказывали друг другу смысл прочитанных текстов и их особенности. Это было обогащение знаниями. Ведь в рассуждении рождается истина. 

Учебная группа героини. Елена Петровна сидит в нижнем ряду вторая справа. Начало 60-х. Фото из личного архива.

– Что было самым трудным для студента 60-х годов? 

– Совмещать работу и учебу. Особенно студентам-стажникам. За их спинами уже было от двух до десяти лет рабочего стажа. Им приходилось подрабатывать, так как стипендия была маленькая. Нужно было еще платить за квартиру и еду. Стипендии хватало от силы на неделю жизни. Общежития появились намного позже.

– А что было самым легким?

– Посещение лекций. Каждая лекция была уникальна. Интересна. Полезна.  

– Было ли такое, что лекции срывались из-за ярких событий начала 60-х?

– Да, было! – чуть задумавшись, весело отвечает героиня, – 12 апреля 1961 года была общая лекция по философии со студентами исторического отделения. За минуту до входа лектора в аудиторию врывается наш одногруппник Борис Куликов, впоследствии ставший известным донским писателем. Он вскочил на парту и закричал:

                                                                         «Ребята, наши в космосе!»

К тому моменту воздух уже был пропитан ожиданием. Летали спутники. И в момент, после сообщения Бори, все вскочили со своих мест. От радости стали скакать по партам и обниматься. Выскочили на улицу, позабыв о лекции. Затем одна из наших однокурсниц позвала всю радостную группу к себе домой. У нее был телевизор, и мы могли посмотреть, что происходит сейчас на космодроме! Все дружно завалились в гостиную, включили телевизор и стали смотреть. Эмоции были невероятные!

– Была ли развита самодеятельность в РГУ, когда вы были студенткой? 

– Самодеятельность была обязательной! И очень развитой! Было и театральное, и танцевальное, и певческое направления. Но все мы повально ходили на хор, которым руководил декан факультета Александр Дибров. Это был способ и проявить себя, и получить зачет по предметам, которые он вел, – старославянский и польский языки. 

Самодеятельность гремела весной, в апреле, когда собирались все факультеты и показывали творческие номера. Собственного зала в ту пору у нас не было. Мы занимали на несколько часов залы в нынешнем РИНХе, Дворце детей и молодежи на Большой Садовой. В них проводили репетиции, обсуждали детали, и, конечно же, выступали.

– Как студент 60-х писал дипломную работу? Что ему нужно было сделать для того, чтобы работа «родилась»?

– Как правило, дипломная работа рождалась из курсовых и долгих часов жизни за книгами в библиотеке. Печатных машинок в свободном доступе не было. Это было большой роскошью. Студент 60-х годов писал свою объемную работу от руки и отдавал рукопись в университет после защиты дипломной работы. Все мои курсовые, как и диплом, были связаны с Владимиром Маяковским. Тема моего диплома: «Владимир Маяковский – журналист». Я полюбила его творчество еще в школьные годы. 

Защита диплома проходила спокойно, без нервов. Собиралась комиссия из профессоров, слушала докладчика и ставила оценку. Студенческой нервозности не было: все экзамены уже были сданы, дипломная работа написана. Оставалось только выйти и защитить ее.

О встрече с мужем и любви

– Сейчас студенты знакомятся друг с другом в социальных сетях или на общеуниверситетских мероприятиях. Иногда из этих случайных знакомств получаются пары. Как вы познакомились со своим супругом Владиславом Вячеславовичем Смирновым? 

– Слава был старше меня на два года, но учился на один курс младше из-за того, что не сразу понял, кем хотел бы быть. Проработав пару лет на ударной комсомольской стройке в Белореченске, он приехал поступать в РГУ, – Елена Петровна смотрит на стену, где висят совместные фотографии ее и мужа. Во взгляде появляется задорный огонек, нежность и легкая тоска. – Первая наша встреча была на отчетно-выборном комсомольском собрании. Я выступала на трибуне, и тогда он заметил меня впервые. После собрания, в гардеробной, я увидела почти у окошка знакомого первокурсника и отдала ему свой номерок. Это был сосед Смирнова по съемной квартире – Леша. Стиляга по внешнему виду и способу жизни. А рядом с ним стоял Владислав Смирнов.

Потом они оба пошли провожать меня до дома. Так началась наша дружба и общение. Мы вместе проводили время в библиотеке, филармонии, на бесплатных лекциях, студенческих мероприятиях. 

На третьем курсе, в апреле, всегда проходила научно-практическая конференция. Я сделала доклад по Маяковскому, успешно выступила с ним. На другой день в коридоре ко мне подошел Леша и попросил дать почитать доклад, дескать Смирнов всю ночь рассказывал ему о том, какая я замечательная и какую качественную работу создала. Это было первым толчком к моему более внимательному взгляду на Славу.

Фото из семейного архива. Владислав и Елена Смирновы после свадьбы приехали к родителям в Майкоп. 1962.

Следующим шагом был курьезный случай. Леша стал распускать слухи, будто бы я призналась ему в любви. Узнав об этом, я выловила его в университетском коридоре. Начала ругаться и выяснять, что за сплетни он распускает. Вокруг нас собралась небольшая толпа студентов, в которой был Владислав. И в какой-то момент я говорю Леше: «В тебя влюбляться – себя не уважать! Если и любить кого-то, то уж Смирнова! Профессор будущий! (так его между собой называли однокурсники). Он восхищался моим докладом, а ты даже не пришел на конференцию!» После этого я заметила, что Владислав смутился и быстренько ушел. Это был второй толчок к тому, чтобы я стала замечать его чаще.

В нашей группе друзей была традиция – каждый год на первомайские праздники ездить на левый берег Дона с палатками. Эти встречи перед сессией позволяли немного развеяться и отдохнуть перед безвылазной жизнью за конспектами и книгами. Мы собирались у костра, пели песни и веселились. В тот момент мы уже оба понимали, что между нами есть искра. Но она была недостаточно сильна, чтобы мы начали встречаться. Думали как-то больше об учебе. 

В какой-то момент студенческого отдыха к нам подсел странной наружности парень. Потом выяснилось, что он только что вышел из тюрьмы. Спокойных слов он не понимал, поэтому мне, жительнице Богатяновки, пришлось поговорить с ним на его криминальном языке. Я очень хорошо знала все жаргонные слова, ведь росла я в центре бандитского Ростова. По итогу я убедила незваного гостя уйти. А после меня накрыл такой стыд! Спустя время ко мне подошел Слава и очень серьезно сказал: «Теперь я сильнее уверен в том, что мне обязательно нужно провожать тебя до дома. Я смогу тебя защитить».

Эта история еще сильнее сблизила нас.

Фото из семейного архива. Владислав и Елена Смирновы. Ноябрь, 1962.

На последних курсах, в 1962 году, мы поехали на целину в составе университетского стройотряда. Поезд вез нас в Казахстан. Мы стояли в тамбуре вагона, и он рассказывал мне о звездах, говорил, что едва не стал астрономом. На месте работы в казахской степи ночи холодные, а тепла нет. Тогда Слава отдал мне свой туристический спальный мешок, который очень хорошо согревал. Совместная тяжелая работа помогла каждому понять – кто есть кто и кто чего стоит. И к концу нашей работы мы приняли решение пожениться. Но свадьбу в отряде праздновать побоялись – без согласия родителей. Выходом стала помолвка в кругу друзей. 

Мы поехали в Петропавловск, чтобы купить угощения. Не удержались и от похода в книжный магазин. Там приобрели книгу, первую в нашей семейной библиотеке, – Елена Петровна бережно кладет на стол небольшую книгу. На голубой обложке виднеется месяц в ветвях, а сверху желтыми буквами написан автор – Эдуард Багрицкий. На развороте поэтического сборника есть несколько памятных надписей, хранящих историю семьи Смирновых. – На празднике мы были в центре внимания. Нас посадили на два больших стога сена. На моей голове была фата – легкий венок из березовых ветвей. И наш друг Юра Костанов, взявший с собой на целину самоучитель грузинского языка (был среди его предков грузин), в шутку венчал нас. Мы слышали незнакомую речь и было в ней что-то загадочное и светлое. Так началась наша совместная жизнь. 

Памятные надписи на форзаце книги.

Несколько важных вопросов

– Есть ли какая-либо журналистская истина, которая не изменяется с течением времени? 

– Быть честным перед собой и людьми.

– Что для вас журналистика?

– Жизнь. Самая настоящая жизнь. 

За окном вечереет. Город медленно утопает в желтом одеяле фонарного света, шуме машин, звуках дождя. Чашки пусты. День постепенно подходит к концу. Оканчивается и история из студенческой жизни 1960-х годов.

Беседовала Дарья Тюкачева
Обложка: Мария Куприненко