Жития Святых, «Калечина-малечина» и литературные братья: как прошла секция «Жанровая поэтика»

5 июня в ИФЖиМКК в рамках Всероссийской научной конференции «Неотрадиционализм в литературе» работала секция «Жанровая поэтика». Во второй ее части преподаватели из Ростова-на-Дону, Краснодара и Санкт-Петербурга представили свои доклады как в аудитории, так и в онлайн-формате. Модератором стал кандидат филологических наук, доцент кафедры отечественной и зарубежной литературы Ирина Черненко.

Первой с докладом «Александр Солженицын как литературный брат Михаила Булгакова» выступила доцент ИФЖиМКК ЮФУ Елена Белопольская. В своей работе Елена Вадимовна сравнила произведения двух писателей, характеризующие эпоху 1920-х годов. Но сначала докладчик отметил: Александр Солженицын неоднократно высказывался о Михаиле Булгакове, подчеркивая их «прямую родность» и схожесть их писательских судеб. Наиболее высоко писатель оценивал острые политические произведения Михаила Афанасьевича, в том числе «Собачье сердце». По мнению Елены Белопольской, многие идеи этого рассказа Александр Исаевич развил и переосмыслил в своем — «Молодняк».

Докладчик обнародовал мнение Солженицына о том, что треугольник героев у Булгакова, состоящий из Шарикова, Преображенского и Швондера, отражает атмосферу советских 1920-х годов. Подобную систему персонажей Елена Вадимовна обнаружила в «Молодняке» и проанализировала все центральные образы рассказов.

Например, она рассмотрела фигуры Преображенского и Воздвиженского. Их объединяет происхождение фамилий: обе они семинарские, связаны с религиозными праздниками и символизируют духовный рост. Интерьер Воздвиженского — уютная квартира с дореволюционной культурой быта — напоминает дом булгаковского Преображенского. В этих стенах герой «Молодняка» сталкивается с грядущей эпохой. Перемены в советской стране ему не по душе, но герой пытается оправдать действия власти и не высказывает недовольства, в отличие от Преображенского.

В ходе своего исследования Елена Белопольская пришла к выводу:

— Острое ощущение булгаковской эпохи обретает у Солженицына трагедийное звучание. Булгаковская проблема морального компромисса перерастает в вопрос возможности самостояния личности под натиском всемогущих государств. Молодой Булгаков блестяще предугадал далекое будущее и заметил все опасные тенденции, а Солженицын осмыслил прошлое, чтобы избежать ошибок в будущем.

Следующей выступала Екатерина Гладкова, преподаватель Военной академии материально-технического обеспечения имена А.В. Хрулева города Санкт-Петербурга, в онлайн-формате рассказав о том, как духовные и фольклорные традиции преломляются в повести Сергея Дурылина «Николин труд».

Прежде всего докладчик объяснил, что центральной фигурой произведения стал Святой Николай Чудотворец — любимый автором и народом образ. В своем исследовании Екатерина Валерьевна проследила, как преломились в повести и обрели новые особенности различные жанры.

В частности, в своей книге Дурылин неоднократно обращается к эпизодам из жития Святого. Из этого жанра писатель черпает такие его качества, как щедрость, милосердие к страдающим и справедливость, создавая образ кроткого Святого.

Кроме того, во всех девяти главах повести можно заметить параллели с эпизодами из жития: Никола сходит с небес на землю, встречается с людьми и помогает им. Здесь, отмечает докладчик, Дурылин неоднократно вступает в диалог с русскими классиками. Эпизод встречи с мужиком, который бьет свою лошадь, напоминает сцену из «Преступления и наказания» Федора Достоевского, а знакомство с человеком, решившим покончить с собой, отсылает к Бубнову из горьковской пьесы «На дне».

В повести присутствуют влияния и других традиций. Например, черты народного почитания заметны в фольклорных жанрах. В связи с этим спикер вспомнил об одной легенде, в которой Николай Чудотворец готов помогать, несмотря на трудности, а также о духовном стихе, в котором Святой сходит с небес, чтобы помочь страждущим.

— Дурылин обратился к традиционным жанрам, чтобы нарисовать образ народного Святого. Такого, каким полюбил его народ. И, действительно, в смиренном и кротком образе узнаются национальные черты, реалии тех сюжетов, которые читатели ранее наблюдали в русской жизни и литературе, — заключила Екатерина Валерьевна.

На конференции также присутствовали старшие преподаватели из Кубанского государственного университета Дарья Марченко и Кирилл Штейнбах.

 Дарья Марченко в начале выступления охарактеризовала орнаментальную прозу, ярко проявившуюся в 1920-х годах. Спикер отметил, что современная проза, как и модернистская и авангардистская, создается в переломную эпоху, а писатель также ищет адекватную форму для осмысления действительности. В этом контексте она исследовала роман Евгении Некрасовой «Калечина-малечина».

Филолог обратил внимание на главную черту орнаментальной прозы: значимо то, что происходит не во внешней среде, а в сознании героя, который переживает душевный переворот. Перманентное пребывание в системе вынужденных социальных и эмоциональных связей приводит главную героиню Катю к кризисному состоянию, в котором ее сознание трансформирует действительность. Докладчик связал это явление с творческим началом девочки: мысленное рисование, которым она увлекается, также преображает реальность. Героиня постоянно пытается справиться с травмирующими событиями через поэтические строчки, абстрагируясь от действительности, думает о самоубийстве или пытается выйти из кризисного состояния.

— Как и произведения 1920-х годов, текст Евгении Некрасовой написан с целью осмыслить современную действительность, но уже век спустя. Однако если в орнаментальной прозе прошлого столетия иррациональность и стихийность выступали как господствующий закон, устройство вселенной и основа сознания, то для современного автора они становятся сигналом о потребности обрести целостность, — резюмировала Дарья Марченко.

Последним свой доклад «Агиографический сюжет в романах Александра Проханова 2010-х годов» представил Кирилл Штейнбах — в ИФЖиМКК он выступает в четвертый раз. В первую очередь исследователь дал определение жанру жития.

— Нельзя говорить о прямом воплощении этого жанра в книгах Проханова. Однако некоторыми чертами и эпизодами роман сближен не только с житийной литературой, но и с древнерусской в принципе, — заявил Кирилл Викторович.

Для анализа докладчик выбрал три романа Проханова 2010-х годов, но подчеркнул, что отдельные рассматриваемые черты можно найти и в других его произведениях.

Сначала филолог перечислил особенности древнерусской литературы, процитировав Дмитрия Лихачева, и сопоставил их с романами современного писателя.

После Кирилл Викторович рассмотрел две сюжетные схемы в произведениях. В одном случае герой идеализирован, наделен положительными качествами, которые не развиваются, но транслируются, и не проходит испытания; в другом — персонажа приводят к определенной миссии высшие силы: он добровольно или принудительно подвергается трудностям.

В заключение филолог определил жанровую формулу, которой подчиняются пути героев у Проханова. Сначала происходит условный призыв высших сил, после герой проходит путь искушений, соблазнов и испытаний, а в финале терпит поражение в земном сюжете, но побеждает в ином мире, выполнив свою миссию.

Текст: Алина Зарубина