Центральный дом журналиста (ЦДЖ, Домжур, ранее — Дом печати) — общественный центр Союза журналистов России, одна из старейших культурных и информационных площадок Москвы. Недавно было проведена реставрация здания — обновили фасад и интерьеры некоторых залов. Кира Бугаец, корреспондент медиацентра ИФЖиМКК, побывала там и выяснила, что изменилось.
Первое, что попадается на глаза, – это высокие металлические ограждения. Все они расположены симметрично, а узоры на них чем-то похожи на астры. Изначально такая ограда кажется странной и немного пугающей, но если присмотреться, то это несколько необычно и в какой-то степени завораживающе. Сквозь нее хорошо виден отреставрированный фасад и свежевыкрашенные окна, которые, к счастью, до сих пор не заменили на пластиковые. Всего в здании три этажа: фасад первого — нежно-голубой, а второго и третьего – бледно-желтый, чем-то напоминающий атмосферу романов Федора Достоевского. На территории Домжура до сих пор лежат некоторые строительные материалы, а одна из входных дверей накрыта плёнкой.
На входе в здание меня обгоняют мужчина с маленькой девочкой, у которой волосы небрежно собраны в высокий хвост — задние пряди выпадали — видимо, они недостаточно отрасли для такой прически. Девочка с удивлением осматривала всё вокруг, и я поняла: ей абсолютно нет никакого дела до того, что у неё на голове:
–Дедушка, а зачем мы сюда пришли? Я хотела на детскую площадку.
–В Домжур я ходил всю свою юность, когда жил в Москве… Он стал для меня вторым домом. Тут я учился смотреть только хорошие фильмы и знакомился только с качественной литературой.
Когда я наконец вошла в здание, то увидела перед собой четыре высокие колонны. С левой стороны стоит небольшой стол, больше похожий на школьную парту, а за ним сидит женщина с короткой стрижкой и в очках с большими стеклами, из-за которых её глаза кажутся больше, чем есть на самом деле. Она очень настороженно смотрит на меня, но ничего не говорит.
В холле на стенах развешаны вырезки из газет и журналов с портретами Владимира Маяковского, Александра Блока и многих других писателей и поэтов, посещавших Домжур. В здании работает небольшой ресторанчик, где посетители могут выпить чай с булочкой.
– После реставрации ещё никаких вечеров не проводили, хотят закончить все работы. Но уже на начало осени запланированы некоторые мероприятия, – рассказывает мне та самая женщина «за партой», которая по началу не очень хотела общаться.
Лестница на второй этаж кажется мне максимально манящей, поэтому я поднимаюсь туда, ожидая увидеть что-то особенное — пропитанное атмосферой XX века.
В северной части парадной анфилады я вижу помещение овальной формы: подслушала, что один из посетителей назвал ее «Мраморной гостиной». В центре комнаты — огромный стол. Он выделялся не только потому что был самым большим предметом в поле моего зрения, но потому что сиял — на деревянной глянцевой столешнице отражались лучи солнца. Я удивляюсь тому, как хорошо стол сохранился, учитывая, что за ним часто проводят творческие и журналистские беседы:
– Этот стол был здесь ещё до реставрации.
Поворачиваю голову и вижу женщину в небольшой розовой шляпке. Она замечает моё удивление и продолжает:
– Я часто бывала здесь раньше, крайний раз — ещё до ремонта. Спустя время решила прийти снова и оценить изменения. Неплохо, знаете ли.
Я не знаю, что ей ответить, поэтому просто мило улыбаюсь. Она делает то же самое и убегает вниз по лестнице. Продолжаю осматривать зал и поднимаю голову вверх. Затаив дыхание, долго смотрю на потолок: то, что действительно сохранило архитектуру прошлого, так это лепнина – рельефные украшения на фасадах и интерьерах зданий. Надо мной маленькие ангелы, держащие в руках виноградные кисти, цветы и многое другое. Особое удивление вызывает паникадило — большая люстра. Похожие я видела в храмах и дворце Меньшикова в Петербурге. Необычно замечать что-то похожее там, где всё пропитано советской атмосферой.
Из этого помещения я сразу выхожу в «Голубую гостиную», которая находится в южной части здания и представляет собой малую анфиладу второго этажа. Там до сих пор сохранились мраморные подоконники. Напротив них стоят огромные книжные стеллажи. Несмотря на то, что полки покрашены в темный цвет – близкий к черному, не видно ни одной пылинки, что говорит об ответственности сотрудников и бережном отношении к журналистскому и творческому наследию.
Следующие несколько залов чем-то похожи друг на друга, отличаются только цветом стен: высокие потолки, мраморные подоконники, мебель темного цвета и коллекционные собрания книг.
Последнее помещение – «Каминная гостиная» необычно светлое. Я прохожу в центр комнаты и чувствую себя несколько по-другому: до этого все комнаты были яркие и с темной мебелью, а эта– наоборот. Камин покрыт белой краской, а узоры на нем – золотые. Мебели здесь значительно меньше, от чего помещение кажется намного больше.
Я прохожу в большой парадный зал центральной анфилады. Окна этой комнаты выходят на главный фасад. Изначально на потолке были позолоты. Во время реставрации их решили оставить. Только немного освежили. Сохранили и филёнчатые двери, украшенные резьбой по дереву.
Выхожу к той самой «парте» – женщины здесь уже нет. Замечаю, что и здесь через окно пробиваются лучи. Весь коридор становится малинового цвета. За исключением шкафа– тень колонны перегородила солнечный цвет, и он остался «без внимания». Я выхожу на улицу, за «цветочную» ограду, ещё раз разглядываю фасад здания, стараясь запомнить каждую деталь, и ухожу, оставляя его дальше наполняться лучами закатного солнца.
Текст и фото: Кира Бугаец
